Святой воин - Страница 98

Опустив глаза, я лихорадочно обдумываю услышанное. С чего бы такая спешка с освобождением дяди государя? Мы побеждаем на всех фронтах, Карл VII коронован. Вдруг он спохватывается и приказывает силой освободить Орлеанца, уже пятнадцать лет находящегося в плену! Понятно, отчего Карл раньше не торопился выручить дядю. Ведь по одному из завещаний покойного отца именно герцогу Орлеанскому должен был отойти трон Франции. Ясно, зачем англичане держат герцога в плену, по тому же завещанию он – прямой конкурент английского малолетнего Генриха VI. Пятнадцать лет обе стороны вполне устраивало, что Орлеанец находится в плену, и вдруг... Что за спешка такая? При всяких загадках и непонятках древние римляне советовали подумать, кому выгодно происшедшее событие. Ну и кому? Как голову ни ломай, ответ один: французскому королю Карлу VII Валуа.

Да, он коронован, и у Франции появился законный монарх, ну и что с того? Большая часть страны, армия и Орлеанский дом обожают Жанну, любой понимает, что спасением Жемчужины-на-Луаре страна обязана только Деве. А кто буквально заставил короноваться государя? То и дело люди заводят разговоры о том, что неплохо бы иметь на французском престоле Деву, а не Карла. К черту салическое право, которое запрещает править женщинам, тем замшелым законам тысяча лет, ссылки на них неуместны! Не зря ползут по стране слабые шепотки, мол, Жанна д'Арк королевской крови! Вот только сама Дева, по природной скромности и простодушию, ни о чем таком и не догадывается.

Даже неудача с осадой Парижа не подорвала ее авторитета. То, что Жанне д'Арк в трудный момент не выслали подмогу, бросили умирать на поле боя, вызвало во Франции всеобщее возмущение. Не надо думать, что простые люди полные дураки, которые не понимают, что происходит. Всем ясно, что королевский двор предал Жанну, пусть никто и не догадывается, чем это вызвано. А вот если вернуть Орлеанца, то все враз встанет на свои места. Герцог более не конкурент Карлу VII, в благодарность за спасение он будет преданно служить сюзерену. А Дева займет надлежаще ей место внебрачной дочки, которую ждет либо монастырь, либо замужество. Это уж как решит вновь обретенный отец!

– А кто останется охранять Деву? – холодно осведомляюсь я.

Глаза священника сужаются, отец Антуан поджимает губы, но голос его по-прежнему спокоен:

– Разумеется, ее личный секретарь Луи де Конт и я, скромный служитель Третьего ордена францисканцев. То есть те, кто и занимался ее охраной, пока ты рыскал там и тут.

Подумав немного, я поднимаюсь и решительно говорю:

– Я выполню приказ, падре.

– Я и не сомневался в тебе, мой мальчик! – откликается священник. – И вот еще что...

– Я слушаю.

– Тогда, в Нормандии, ты помешал поимке агента бургильонов, вдобавок орден утратил влияние на один из крупнейших отрядов взбунтовавшихся крестьян. О происшедшем в сентябре я просто умолчу. Скажу лишь, что порученная тебе миссия чрезвычайно важна, постарайся выполнить ее в полном соответствии с инструкциями.

– Приложу все старания! – отвечаю я.

Голос отца Антуана по-отечески добр, глаза лучатся любовью, но остался в них червячок сомнения. Я выхожу из дома «отставного нотариуса», рычу на всю улицу специально для десятков любопытных, которые словно прилипли к окнам:

– Таких доносчиков колесовать мало! Мерзавец оклеветал честнейшего человека, как мэтр Франсуа Давелин теперь посмотрит в глаза соседям?

Стражники, разочарованно переглянувшись, что-то хрипло бурчат. Не иначе сожалеют, что не удалось как следует пошарить по дому, поживиться при обыске. Построившись, отряд дружно марширует по направлению к казарме. Сажусь в седло, гнедой нервно дергает ухом, отгоняя вяло жужжащую муху. Я пускаю жеребца рысью, и до самого поворота меня провожает внимательный взгляд. Теперь я не чувствую в нем ни теплоты, ни доброжелательности, одна неприкрытая ненависть и угроза.

Проходит десять дней, и, будто случайно встретив меня в коридоре, сьер де Конт холодно произносит:

– Послезавтра вас ждут в аббатстве Сен-Венсан, шевалье.

Я так же сухо киваю. После памятной встречи с отцом Антуаном я наконец разобрался, что же произошло при осаде столицы. Карл и его окружение прекрасно знали о готовящейся ловушке, а потому вовремя вызвали графа Дюнуа, Орлеанского Бастарда, с отрядом преданных войск. Как, должно быть, потешался Танги Дюшатель, когда отправлял Бастарда в «ссылку»! И как грамотно начальник королевской охраны заморочил всем головы, ведь заговорщики до последней минуты считали, что держат ситуацию под контролем!

Пока Жанна штурмовала ворота Сент-Оноре, тщетно ожидая подкрепления от герцога Алансонского, того уже везли в родовой замок. А случайно ли англичане сосредоточили основные силы на направлении главного удара французов? Ну разумеется, нет! Их предупредили заранее, и сделали это сами французы. То, что раненой Жанне весь день не оказывали помощь, – решение вовсе не графа Дюнуа и даже не канцлера Ла Тремуайя, которым никто бы не позволил подобную дерзость! Это выбор брата Жанны, Карла VII. Его прекрасно устроила бы смерть беспокойной Девы в бою, от руки захватчиков-англичан. Ах, как красиво могло бы все получиться, но не вышло, Жанна осталась в живых.

Что же мне делать, как можно оставить девушку в руках этих хищников? О неподчинении прямому приказу и речи быть не может, я должен ехать в Англию, хочу того или нет. Поколебавшись минуту, я все-таки решаю пойти к ней проститься. Кто знает, когда мы теперь увидимся и увидимся ли вообще?

Остановившись у дверей ее покоев, я нерешительно стучу. Ответа нет, я облегченно вздыхаю, уже поворачиваюсь, чтобы уйти, но тут двери распахиваются. Жанна молча смотрит на меня, я почтительно кланяюсь, стараясь, чтобы это не выглядело изощренной издевкой.