Святой воин - Страница 97

– Кто там? – скрипит из-за двери старческий голос.

– Городская стража! – важно отвечаю я. – Живо открывай, мерзавец. Нам донесли, что в этом доме находится логово контрабандистов!

– Что вы, господин капитан! – пугается старик. – Здесь живут мэтр Франсуа Давелин, отставной нотариус из Нанта, и я, Анатоль, его слуга.

– Отставной нотариус, – тяну я в некотором раздумье. – Что ж, это меняет дело. Но ты все равно открой, я должен буду проверить.

Из-за двери доносятся непонятные шорохи, видимо, там срочно прячут бумаги и прочие улики. Я холодно ухмыляюсь. Хорошо все же, когда за твоей спиной стоит государство. При нужде я сгоню сюда сотню человек, они за час разберут домишко по кусочкам не больше моего ногтя, а прилегающий сад перекопают на глубину в три метра. Взвод городской стражи, который я взял с собой в качестве поддержки, в настоящий момент окружил дом со всех сторон. Стоит кому-нибудь слабонервному сигануть через забор, и он мигом попадет в цепкие руки полиции. За моей спиной переминаются с ноги на ногу сержант и двое рядовых, дышать они стараются в сторону, но запах перегара так силен, что чуть не валит меня с ног.

Наконец дверь медленно открывается, скрипит она при этом так, что я невольно морщусь. Громко топая сапогами, я вхожу внутрь, верный слуга Анатоль пытается что-то сказать, но его тут же подхватывают под руки, тащат куда-то в сторону. Стражники накрепко знают свое дело, поэтому особых хлопот с ветераном не предвидится. Собственно, я и без подсказки слуги прекрасно знаю, куда идти.

Я поднимаюсь по узкой лестнице – рассохшиеся ступеньки чуть слышно похрустывают под ногами, – распахиваю вторую дверь налево и на секунду замираю от неожиданности. А как бы вы поступили, увидев человека, которого давным-давно похоронили?

– Здравствуй, сын мой, – мирно говорит мужчина средних лет, сидящий за столом.

У него круглая плешивая голова, внимательные черные глаза, добрая всепрощающая улыбка. А еще он очень ловко орудует увесистой дубинкой, которую умело скрывает в рукаве.

– И вы не кашляйте, отец Антуан, – киваю я, внимательно наблюдая за руками падре. – Рад, что вы остались живы.

– Я тоже рад, Робер, – улыбается священник.

– Как вам удалось выжить?

– Вовремя пришел в себя и спустился во двор, а как только вышел за ворота, наш маленький замок сразу взлетел на воздух. Вот тогда-то я и понял, что недооценил тебя.

Так, а вот это уже ближе к теме нашей сегодняшней встречи.

– И что же заставило вас бросить леса Нормандии и перебраться в Орлеан? Неужели соскучились по мне, падре? Я, право, польщен. Признаюсь, иногда скучал по нашим беседам.

Священник делает попытку встать, но тут же замирает на месте, как приклеенный. В лоб отцу Антуану глядит дуло моего пистолета, тот будто сам прыгнул в руку. Ежедневно я трачу немного драгоценного времени лишь на то, чтобы научиться выхватывать оружие как можно быстрее. Дуло у пистолета широкое, пули увесистые, – если стрелять в упор, они легко пробьют двойную кольчугу, проломят любой доспех. Эх, где ты, моя «Беатрис», пропала, похоже, навсегда! Но и это весьма неплохое оружие.

С высоты обретенного опыта я легко читаю по лицу отца Антуана, что волк он еще тот, такого на испуг не возьмешь. Пытать священника – только время тратить, такого наплетет, год расплетать будешь. Меня учили, что для пользы дела надо стремиться упрощать любую сложную ситуацию, отсекать лишних людей. Вот как раз тот самый случай. Жизненный путь падре подходит к концу, пора проститься. Похоже, он и сам это понимает.

– Погоди, не торопись, мальчик мой! – с непонятной интонацией говорит падре. – Ведь я всего лишь хотел тебе сказать, что утро красит нежным светом стены древнего Кремля!

– Что вы только что сказали? – И голос мой замирает, дрогнув.

Я с открытым ртом пялюсь на гостя из прошлого, тот с хмурой усмешкой глядит мне прямо в глаза. Неохотно убрав пистолет за пояс, я сажусь на стул напротив отца Антуана или, вернее сказать, человека, который имеет право отдавать мне приказы от имени наставника. Ошибки тут быть не может, я сам придумал этот пароль.

– Ничего не понимаю, – признаюсь я растерянно. Хотя что же здесь непонятного, все предельно ясно.

Никому в наше смутное время нельзя полностью доверять, а потому любой человек, выполняющий ответственную работу, нуждается в поддержке и контроле. А так как никакой особой поддержки сьера Луи ле Конта я не ощущал, думаю, это мой контролер.

– Ты вышел на меня через секретаря Девы? – любопытствует отец Антуан и тут же кивает сам себе: – Да, это очевидно. Я надеюсь, он еще жив?

– Жив и невредим, падре, – отзываюсь я. – За кого вы меня принимаете?

– За верного сына церкви и патриота нашей многострадальной державы, разумеется. Ты не должен был знать, что я рядом, но что случилось, то случилось. Через пару недель я и сам собирался тебя вызвать.

– Зачем? – глухо любопытствую я.

Ох, чует мое сердце, не к добру все происходящее!

В распахнувшуюся дверь суется сержант городской стражи, круглое щекастое лицо полно рвения, глаза навыкате, усы топорщит, как мартовский кот. Я небрежно машу рукой, и тот, понятливо кивнув, сразу исчезает.

– Ты прекрасно показал себя, мой мальчик, – гладко начинает отец Антуан. – Конечно, допустил некоторые ошибки, но безупречен лишь тот, кто ничего не делает. Франции вновь нужны твои ум, наблюдательность и умелые руки.

– Что вы имеете в виду?

– Через месяц в Англию кружным путем отправляется небольшой отряд отборных воинов. Они должны будут передать золото повстанцам, что борются против кровавой диктатуры Ланкастеров. – Понизив голос до шепота, падре добавляет: – Но настоящая цель этого рейда совсем иная. Необходимо как можно быстрее освободить из английского плена герцога Карла Орлеанского, дядю нашего короля. Эта акция должна поднять престиж королевского дома Валуа, унизить англичан и показать всему миру, что Франция в этой войне – сторона наступательная. В отряде необходим опытный лекарь. Твоя кандидатура даже не обсуждалась, кто же, если не ты?