Святой воин - Страница 61

Я вспоминаю ледяные глаза начальника королевской стражи графа Танги Дюшателя, и по спине тут же начинают бегать холодные мурашки. Этот человек сотню девиц под нож пустит, неважно, благородные они или не очень, едва лишь заподозрит угрозу обожаемому дофину. Какое решение будет принято насчет Жанны, вот в чем вопрос? Не сочтут ли в королевском совете, что разрубить гордиев узел – наилучшее из решений? В самом деле, стоит Деве погибнуть в бою от предательской стрелы, как все связанные с ней проблемы немедленно закончатся. Сейчас Жанна – знамя, символ победы, за ней пойдут, не задумываясь, без нее заговор тут же распадется.

Так ничего и не придумав, я обессиленно падаю в кровать и тут же засыпаю, даже не успев раздеться. Просыпаюсь я в прескверном настроении, поскольку сразу понимаю, что все уже решил, только пока не осмеливаюсь в том себе признаться. Найденное решение относится к разряду капитулянтских: до поры до времени я не буду ничего сообщать о раскрытом заговоре. Сначала постараюсь разузнать все подробности, а позже, возможно, придумаю что-нибудь столь хитроумное, что проблема рассосется сама собой. Эх, а ведь учила меня мама не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня! Вот он, недостаток системы воспитания. Наряду с поистине ценными и нужными советами, родители изрекают столько лишнего, что редкие драгоценные крупицы попросту теряются в бесконечных нотациях, поэтому мы все постигаем на собственной шкуре. Доживу ли я до момента, когда надо будет передать накопленную мудрость детям?

Через три дня заговорщики встречаются вновь, на сей раз в каком-то загородном охотничьем домике. Оставив коня недалеко от проселочной дороги, я пробираюсь в глубь леса. Сумерки медленно перетекают в ночь, небо чисто и прозрачно. Пылающие звезды величиной с кулак, а луна такого сочно-желтого оттенка, что так и тянет намазать ее на хлеб вместо масла. Прогретый солнцем воздух медленно остывает, одуряюще пахнет травами и цветами, птицы, рассевшись по веткам, вяло перекликаются, желают друг другу спокойной ночи. Я беззвучно скольжу к ярким огонькам далеких пока окон, то и дело прилипая к шершавым стволам деревьев. Напрягая глаза, вглядываюсь в густые кусты, чтобы ненароком не напороться на охрану. Вояки маркграфа Фердинанда не будут брать меня в плен и долго выяснять, какого лешего меня здесь носит. Насадят на копье, и поминай как звали.

Пару раз я едва не натыкаюсь на затаившихся стражей. Обходить их долго, а потому приходится обползать по-пластунски. Из-за этого я нервничаю, боюсь опоздать на встречу. Обидно же будет, если пропущу все самое интересное!

Вблизи охотничий домик поразительно напоминает небольшой замок, разве что сложен он не из камня, а из толстенных неошкуренных бревен, да отсутствует глубокий ров перед оградой. С легкостью преодолев трехметровый забор, я оказываюсь в пустынном дворе, за несколько минут нахожу нужное мне окно, аккуратно заглядываю внутрь, и на лицо сама собой наползает широкая улыбка. Успел! Похоже, заговорщики уже договорились о разделе будущей добычи, поскольку в их стане царит полное согласие. На лицах благородных дворян играют благодушные улыбки, в руках – полные кубки, а на столе громоздится внушительного вида кабанчик. Под немалым весом столешница заметно прогнулась, а запах, идущий от хорошо прожаренного мяса, так аппетитен, что у меня немедленно начинает урчать в желудке. Неплохо они тут устроились, что там дальше по программе, баня с девками?

– Но самое главное – устранение дофина! – увесисто роняет Фердинанд. – Нам к нему не подобраться, вам же он доверяет, как себе.

– Важнее, что мне доверяет его цепной пес Таити Дюшатель, – ухмыляется барон де Рэ, глаза его черны так же, как и его душа.

– Вы продумали, как все сделаете?

– Разумеется! Я предлагаю изменить прежний план, все должно случиться прямо на коронации в Реймском соборе.

Жиль де Рэ наклоняется к уху баварца, что-то долго ему шепчет. Тот расплывается в широкой улыбке, глаза аж искрятся, и вскрикивает одобрительно:

– И впрямь мы в вас не ошиблись! А главное, господин барон, что сами вы останетесь непричастны к смерти Карла, вдобавок скомпрометируете этого святошу.

Жиль де Рэ довольно скалит зубы, с видом триумфатора произносит:

– Как только дофин умрет, подготовленные люди тут же начнут распускать слухи, мол, Карла Валуа наказал сам Господь и все разговоры о том, что покойный – Бастард, а потому не имеет никаких прав на королевский престол, правдивы.

– Пожалуй, это прокатит, – довольно подхватывает граф.

Вот уроды! Я нервно передергиваю плечами, и только тут до меня доходит, что вот уже пару минут кто-то очень недобрый пристально разглядывает мою спину. Я мгновенно отпрыгиваю в сторону, резко крутанувшись, вжимаюсь спиной в стену дома. Меч сам прыгает в руку, готовый парировать удар или отбить стрелу. Я судорожно шарю глазами по сторонам, чутко вслушиваюсь, пытаясь понять, где же затаился наблюдатель. Мне почудилось, или на самом деле хрустнуло что-то? Да нет, кругом все тихо. Лес мирно спит, листья кустов и деревьев неподвижны, еле слышно вздыхают лошади в конюшне, переступая с ноги на ногу. Наконец, окончательно убедившись в том, что опасности нет, а враждебный взгляд мне просто померещился, я вновь подбираюсь к окну. Мне до смерти интересно, что же такое барон де Рэ шепнул на ухо господину маркграфу?

– Теперь к делу, – продолжает Фердинанд. – Ваш друг должен будет поднять войско по первому сигналу. Он готов?

– Не сомневайтесь, у него есть веская причина сделать это. Ведь...